31.10.2011 в 15:10
Пишет N.K.V.D.:Как один Т-34 с девятью "Пантерами" заигрывал...
В Чехии, неподалеку от живописного села Старовички (Южная Моравия), на высоком пьедестале установлен памятник советскому танку Т-34-85 под номером 200. На мемориальной доске на русском и чешском языках говорится о подвиге героя, который уничтожил три вражеских танка и одну противотанковую артиллерийскую установку, и вытащил из своего подбитого и горящего танка двоих однополчан.
Разыскали этого человека чехи только через 30 лет, в 1975 году. Им оказался Герой Советского Союза полковник в отставке Иван Степанович Миренков. Бывший танкист живет сейчас в Минске, и, кстати, его дом находится на улице Максима Танка (бывшей Танковой). Сегодня Иван Степанович — почетный гражданин Чехии и дорогой гость для всех жителей Старовичек. До самого последнего времени он ездил в Южную Моравию почти каждый год и даже стал крестным отцом у семи старовичских ребятишек.
читать дальше«Чехи с самого окончания войны вели поиски членов экипажа советского танка, освободившего их село, — рассказывает Иван Степанович, — посылали запросы в архивы, но тщетно. На мой след они вышли случайно. Одному из жителей Старовичек советские солдаты как-то отсыпали табаку и завернули в советскую фронтовую газету за апрель 1945 года. Благодарный чех сохранил ее на память, а через три десятка лет развернул и ахнул: в газете рассказывалось о бое на высоте 237, рядом с его селом! Указывалась также и моя фамилия».
Когда началась война, Ивану Миренкову только-только исполнилось 17 лет. Он успел побывать в оккупации, а в 1942 году, когда советские войска освободили его район, юношу призвали в Красную Армию. Служил в роте автоматчиков, воевал разведчиком, был дважды ранен. «За освобождение военнопленных при атаке на железнодорожный эшелон меня наградили медалью «За отвагу». Впоследствии я был награжден второй медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды, — вспоминает фронтовик. — После второго ранения, за пару дней до выписки и отправки на фронт, в госпитале появился бравый капитан. Собрали всех раненых, и офицер, красочно поведав о службе в бронетанковых войсках, спросил: кто желает стать танкистом? Так я стал танкистом…»
7 февраля 1944 года Ивана Миренкова зачислили в Пушкинское танковое училище, которое размещалось в городе Рыбинске Ярославской области. А ровно через год он надел погоны младшего лейтенанта и отправился в Нижний Тагил на завод — получать свой первый танк, тридцатьчетверку с 85-миллиметровым орудием. Бортовой номер его машины был «200».
«В марте сорок пятого мы прибыли на фронт, — вспоминает Иван Степанович. — Меня назначили командиром танкового взвода (и одновременно танка) 240-го танкового полка 16-й механизированной бригады, входившей в состав 2-го Украинского фронта. Бригаду отправили в тогдашнюю Чехословакию.»
…О том кровавом драматическом бое за маленькое село Старовички в Южной Моравии Иван Степанович Миренков может рассказывать часами.
«Ранним утром 16 апреля 1945 года мой взвод, в котором осталось только два танка, действовал впереди полка, — вспоминает ветеран. — Нам поставили задачу продвигаться севернее Старовичек на город Густопече. Подразделение практически в непроглядном тумане выдвинулось к высоте 237. И где-то в километре за Старовичками события приобрели совершенно фантастический и непредсказуемый характер…
Когда мы взбирались на высоту, я заметил в стороне вспышку. На секунду она выхватила из тумана темные контуры немецкой «Пантеры». Мы услышали танковый выстрел. Один из танков моего взвода загорелся.
Я дал своему наводчику Славе Бабушкину примерные координаты стрелявшей «пантеры», а механику-водителю приказал продвигаться вперед на максимально возможной скорости. Как наш наводчик разглядел в тумане немецкий танк, который мы уничтожили первым, — объяснить невозможно. Выстрел произвели с ходу. «Пантера» озарилась пламенем, и ее сразу же стал покидать экипаж. Это было первое наше танковое сражение и первый подбитый на войне танк ( Младшему лейтенанту командиру танкового взвода Ивану Миренкову на тот момент было всего 20 лет!). Но обрадоваться этому никто не успел. Позади что-то сильно громыхнуло. Второй танк танкового взвода под командованием Ивана Миренкова был уничтожен…
В этот момент мы наконец забрались на высоту и остановились, чтобы осмотреться, продолжает Иван Степанович. Туман здесь был не таким густым, как внизу, в лощине. На несколько мгновений вокруг воцарилась тишина. И вдруг — шок! Ветер, разорвав внизу туман, обнажил силуэты немецких танков. «Пантеры» буквально облепили высоту. Некоторые из них оказались у нас в тылу. В те минуты мы не считали, сколько всего немецких танков затаилось у высоты 237. Уже после я узнал: их было девять .
Враг нас не видел из-за тумана. Этим преимуществом следовало воспользоваться. Приметив ближайший и наиболее заметный для нас фашистский танк, я указал на него наводчику, продолжает свой рассказ Иван Миренков. Слава «уложил» «пантеру» первым же снарядом. Для противника этот выстрел оказался неожиданным и обескураживающим. Гитлеровцы не успели предпринять никаких действий, а мы уже подожгли следующую «жертву» — самоходную установку на базе танка Т-IV. Тем временем нашу машину засекла-таки одна из «пантер». Ее снаряд срикошетил о броню танка и довольно сильно оглушил весь экипаж. Мы постоянно что-то кричали друг другу и почти ничего не слышали. В танке было жарко, как в бане. Немцы начали наугад обстреливать высоту из танковых орудий. Механику-водителю я приказал непрерывно маневрировать на небольшом пятачке земли.
И все же фашистам удалось несколько раз нас зацепить. При очередном попадании в тридцатьчетверку заглох двигатель. Механик-водитель на некоторое время потерял сознание, травмирован был и наводчик Бабушкин. Мы превратились в легкую мишень. Через несколько минут был пробит масляный бак… В этих условиях наш наводчик умудрился сделать меткий выстрел, которым была выведена из строя еще одна «пантера». Потеряв три танка и одну самоходку, немцы решили не испытывать далее судьбу и стали отходить. Но на нашу тридцатьчетверку они, как видно, обозлились не на шутку. Противник выкатил против нас противотанковое орудие на близкое расстояние. Ситуация складывалась критическая. Поворотные механизмы башни нашей машины не позволяли быстро навести орудие на немецкий расчет, который уже занял огневую позицию…
По пушке наводчик Слава Бабушкин выстрелил практически не прицеливаясь. И в тот самый момент, когда танк содрогнулся от собственного выстрела, по нему последовал ужасающей мощи удар. Мы загорелись. Я что-то кричал и каким-то образом сумел открыть люк башни. Снизу доносился хрип заряжающего Лёвина, он был тяжело ранен. Я схватил его — откуда только силы взялись? — и вытащил из полыхающей машины. В этот момент танк покинул и механик-водитель. Он был контужен. С криком: «Командир, я ничего не вижу!» — бросился прямо в сторону немецких траншей и был тут же расстрелян. На мне вспыхнул комбинезон, однако боли в те мгновения я почти не чувствовал. Снова полез в танк: вдруг Бабушкин еще жив? Почти не помню, как доставал его из машины. Но Слава был мертв».
…А вокруг шел бой. Возле дымящейся тридцатьчетверки появился советский танк: началось наступление полка. Вскоре к Ивану Миренкову и Алексею Лёвину, единственным оставшимся в живых из экипажа, подбежали санитары…
С осколочными ранениями, ожогами лица и рук различной степени тяжести Ивана Степановича положили в госпиталь. Там от однополчан он узнал, что за бой у Старовичек представлен к высокому званию Героя Советского Союза. Кроме того, Иван Миренков награжден орденами Ленина, Отечественной войны 1 степени, 2 орденами Красной Звезды и 15 медалями.
URL записиВ Чехии, неподалеку от живописного села Старовички (Южная Моравия), на высоком пьедестале установлен памятник советскому танку Т-34-85 под номером 200. На мемориальной доске на русском и чешском языках говорится о подвиге героя, который уничтожил три вражеских танка и одну противотанковую артиллерийскую установку, и вытащил из своего подбитого и горящего танка двоих однополчан.
Разыскали этого человека чехи только через 30 лет, в 1975 году. Им оказался Герой Советского Союза полковник в отставке Иван Степанович Миренков. Бывший танкист живет сейчас в Минске, и, кстати, его дом находится на улице Максима Танка (бывшей Танковой). Сегодня Иван Степанович — почетный гражданин Чехии и дорогой гость для всех жителей Старовичек. До самого последнего времени он ездил в Южную Моравию почти каждый год и даже стал крестным отцом у семи старовичских ребятишек.
читать дальше«Чехи с самого окончания войны вели поиски членов экипажа советского танка, освободившего их село, — рассказывает Иван Степанович, — посылали запросы в архивы, но тщетно. На мой след они вышли случайно. Одному из жителей Старовичек советские солдаты как-то отсыпали табаку и завернули в советскую фронтовую газету за апрель 1945 года. Благодарный чех сохранил ее на память, а через три десятка лет развернул и ахнул: в газете рассказывалось о бое на высоте 237, рядом с его селом! Указывалась также и моя фамилия».
***
Когда началась война, Ивану Миренкову только-только исполнилось 17 лет. Он успел побывать в оккупации, а в 1942 году, когда советские войска освободили его район, юношу призвали в Красную Армию. Служил в роте автоматчиков, воевал разведчиком, был дважды ранен. «За освобождение военнопленных при атаке на железнодорожный эшелон меня наградили медалью «За отвагу». Впоследствии я был награжден второй медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды, — вспоминает фронтовик. — После второго ранения, за пару дней до выписки и отправки на фронт, в госпитале появился бравый капитан. Собрали всех раненых, и офицер, красочно поведав о службе в бронетанковых войсках, спросил: кто желает стать танкистом? Так я стал танкистом…»
7 февраля 1944 года Ивана Миренкова зачислили в Пушкинское танковое училище, которое размещалось в городе Рыбинске Ярославской области. А ровно через год он надел погоны младшего лейтенанта и отправился в Нижний Тагил на завод — получать свой первый танк, тридцатьчетверку с 85-миллиметровым орудием. Бортовой номер его машины был «200».
«В марте сорок пятого мы прибыли на фронт, — вспоминает Иван Степанович. — Меня назначили командиром танкового взвода (и одновременно танка) 240-го танкового полка 16-й механизированной бригады, входившей в состав 2-го Украинского фронта. Бригаду отправили в тогдашнюю Чехословакию.»
***
…О том кровавом драматическом бое за маленькое село Старовички в Южной Моравии Иван Степанович Миренков может рассказывать часами.
«Ранним утром 16 апреля 1945 года мой взвод, в котором осталось только два танка, действовал впереди полка, — вспоминает ветеран. — Нам поставили задачу продвигаться севернее Старовичек на город Густопече. Подразделение практически в непроглядном тумане выдвинулось к высоте 237. И где-то в километре за Старовичками события приобрели совершенно фантастический и непредсказуемый характер…
Когда мы взбирались на высоту, я заметил в стороне вспышку. На секунду она выхватила из тумана темные контуры немецкой «Пантеры». Мы услышали танковый выстрел. Один из танков моего взвода загорелся.
Я дал своему наводчику Славе Бабушкину примерные координаты стрелявшей «пантеры», а механику-водителю приказал продвигаться вперед на максимально возможной скорости. Как наш наводчик разглядел в тумане немецкий танк, который мы уничтожили первым, — объяснить невозможно. Выстрел произвели с ходу. «Пантера» озарилась пламенем, и ее сразу же стал покидать экипаж. Это было первое наше танковое сражение и первый подбитый на войне танк ( Младшему лейтенанту командиру танкового взвода Ивану Миренкову на тот момент было всего 20 лет!). Но обрадоваться этому никто не успел. Позади что-то сильно громыхнуло. Второй танк танкового взвода под командованием Ивана Миренкова был уничтожен…
В этот момент мы наконец забрались на высоту и остановились, чтобы осмотреться, продолжает Иван Степанович. Туман здесь был не таким густым, как внизу, в лощине. На несколько мгновений вокруг воцарилась тишина. И вдруг — шок! Ветер, разорвав внизу туман, обнажил силуэты немецких танков. «Пантеры» буквально облепили высоту. Некоторые из них оказались у нас в тылу. В те минуты мы не считали, сколько всего немецких танков затаилось у высоты 237. Уже после я узнал: их было девять .
Враг нас не видел из-за тумана. Этим преимуществом следовало воспользоваться. Приметив ближайший и наиболее заметный для нас фашистский танк, я указал на него наводчику, продолжает свой рассказ Иван Миренков. Слава «уложил» «пантеру» первым же снарядом. Для противника этот выстрел оказался неожиданным и обескураживающим. Гитлеровцы не успели предпринять никаких действий, а мы уже подожгли следующую «жертву» — самоходную установку на базе танка Т-IV. Тем временем нашу машину засекла-таки одна из «пантер». Ее снаряд срикошетил о броню танка и довольно сильно оглушил весь экипаж. Мы постоянно что-то кричали друг другу и почти ничего не слышали. В танке было жарко, как в бане. Немцы начали наугад обстреливать высоту из танковых орудий. Механику-водителю я приказал непрерывно маневрировать на небольшом пятачке земли.
И все же фашистам удалось несколько раз нас зацепить. При очередном попадании в тридцатьчетверку заглох двигатель. Механик-водитель на некоторое время потерял сознание, травмирован был и наводчик Бабушкин. Мы превратились в легкую мишень. Через несколько минут был пробит масляный бак… В этих условиях наш наводчик умудрился сделать меткий выстрел, которым была выведена из строя еще одна «пантера». Потеряв три танка и одну самоходку, немцы решили не испытывать далее судьбу и стали отходить. Но на нашу тридцатьчетверку они, как видно, обозлились не на шутку. Противник выкатил против нас противотанковое орудие на близкое расстояние. Ситуация складывалась критическая. Поворотные механизмы башни нашей машины не позволяли быстро навести орудие на немецкий расчет, который уже занял огневую позицию…
По пушке наводчик Слава Бабушкин выстрелил практически не прицеливаясь. И в тот самый момент, когда танк содрогнулся от собственного выстрела, по нему последовал ужасающей мощи удар. Мы загорелись. Я что-то кричал и каким-то образом сумел открыть люк башни. Снизу доносился хрип заряжающего Лёвина, он был тяжело ранен. Я схватил его — откуда только силы взялись? — и вытащил из полыхающей машины. В этот момент танк покинул и механик-водитель. Он был контужен. С криком: «Командир, я ничего не вижу!» — бросился прямо в сторону немецких траншей и был тут же расстрелян. На мне вспыхнул комбинезон, однако боли в те мгновения я почти не чувствовал. Снова полез в танк: вдруг Бабушкин еще жив? Почти не помню, как доставал его из машины. Но Слава был мертв».
…А вокруг шел бой. Возле дымящейся тридцатьчетверки появился советский танк: началось наступление полка. Вскоре к Ивану Миренкову и Алексею Лёвину, единственным оставшимся в живых из экипажа, подбежали санитары…
С осколочными ранениями, ожогами лица и рук различной степени тяжести Ивана Степановича положили в госпиталь. Там от однополчан он узнал, что за бой у Старовичек представлен к высокому званию Героя Советского Союза. Кроме того, Иван Миренков награжден орденами Ленина, Отечественной войны 1 степени, 2 орденами Красной Звезды и 15 медалями.
сегодня какой-то "День немецкой "Пантеры" ...